ПРЕССА

"Хочу умереть молодым, но прожить как можно дольше",

<< к списку статей

А.Глебов, журнал "Рок Сити"


Сегодня в гостях у "Рок Сити" находится уникальный человек, не побоюсь этого слова, живая легенда. Мягкий интеллигентный голос и звучное имя этого замечательного человека без сомнения знакомы практически каждому отечественному любителю рока, сколько бы лет ему ни было. Кстати, о возрасте! 9 июля, то есть к моменту выхода этого номера журнала, у героя этого материала день рождения, к которому, собственно, и приурочено сие интервью. Наиболее эрудированные читатели, наверное, уже поняли, что в кресле нашей гостиной на этот раз удобно расположился Всеволод Борисович Новгородцев, более известный как просто Сева, ведущий своих собственных программ русской службы BBC. Встречайте!

- Прежде всего, Сева, разрешите от своего лично, и от имени всех читателей журнала "Рок Сити" поздравить вас с предстоящим днем рождения и пожелать вам больших творческих успехов и крепкого здоровья. Вам исполняется - страшно даже произнести! - 58 лет, а вы по-прежнему молоды и свежи, Вы сами-то чувствуете себя почти 60-летним?

- Спасибо большое за поздравления и пожелания. Что касается возраста, то в принципе разницы я никакой не ощущаю. У меня смолоду было некое медицинское состояние, вызванное лечением сильными дозами антибиотиков на Крайнем Севере, которое с годами я только улучшал вегетарианством и так далее. Поэтому энергетика у меня остается та же, что и много лет назад. В молодости меня всегда скручивали всякие недуги, потом я постепенно от них избавлялся и сейчас нахожусь на ровной линии. То есть сегодня я приблизительно в такой же форме, как и десять, и двадцать лет назад.

- В такой же замечательной форме пребывают и ваши "Рок-Посевы", которые, если я не ошибаюсь, недавно разменяли уже третий десяток!

- Да, 9 июня передаче исполнился 21 год.

- Из-за больших перемен у нас в стране за последние несколько лет ваша знаменитая программа уже не столь актуальна, как это было еще лет 7-8 назад. Какова сегодня аудитория у "Рок-Посевов"?

- Раньше все слушали эту передачу на короткой волне и повсеместно, что, кстати, в некоторых глухих местах происходит и до сих пор. Сейчас у ВВС есть целая программа ретрансляций, и эта передача выходит на FM примерно в 20 городах, плюс еще в Московской и Ленинградской областях, на северо-западе, также в Екатеринбурге, в Киеве нас слушают на средних волнах. Аудитории своей мы не знаем, официально считается, что это 2% населения, но сам я ничего не высчитывал. Скажу только, что письма по-прежнему идут, и их хватает.

- А если говорить не о количестве ваших слушателей, а, если можно так выразиться, о качестве, не потеряли ли вы значительную часть своих прежних слушателей, для которых полуночные бдения перед "ВЭФ"-ами и "Океанами" каждую пятницу были едва ли не единственным источником музыкальной информации?

- Ну, кого-то потеряли, кого-то нашли. Эта передача перестала быть чисто журналистско-информативной, она стала клубной. То есть ее люди слушают, потому что просто привыкли уже, каждую неделю им требуется эта подпитка. Кроме того, в свете технологического развития, в частности появления Интернета, у нас появился веб-сайт, где также можно послушать эти передачи. То есть развиваемся и через Интернет.

- А изменилось ли содержание и сама концепция "Рок-Посевов" с того времени, как они стали доступны практически любому желающему?

- Эта форма была выработана жизнью и взаимодействием с аудиторией, поэтому эту форму я сохраняю. Здесь все, как было раньше: начинается с каких-то шуток, затем рок-хроника, а дальше идут либо сериалы, либо обзор альбомов, письма и так далее.

- Кстати, насчет шуток. Откуда берутся идеи и вдохновение для этих еженедельных коротеньких, но гениальных интро, многие из которых можно назвать настоящими шедеврами словесности?

- Раньше этот процесс был очень простой: садишься перед чистым листом бумаги и начинаешь думать, часа через четыре что-нибудь, да появится. Это напоминает процесс чистки лука - откидываешь один слой за другим, и где-нибудь в конце какую-то искру и поймаешь. Потом у меня, как у Ильфа и Петрова, есть записные книжки, в которые я постоянно записываю разные мысли, наблюдения в надежде, что потом это куда-нибудь, да войдет. Сейчас помогает еще Интернет - я слежу за перепиской разных юмористов, выкапываю какие-то новые русские шутки. Есть еще английский юмор, где некоторые шутки вполне переводимы на русский язык. Они и по концепции новы, потому что русский разум так не работает - вот, скажем, выражение "Я хочу умереть молодым, но прожить как можно дольше". Это, вот, относится ко мне, идея в том, что не обязательно состариться и быть дряхлым и забитым, а можно, нормально питаясь и следя за здоровьем, занимаясь умеренно спортом и не чрезмерно отравляя себя алкоголем и прочее, можно остаться в принципе молодым, а потом, вот, в одночасье - раз, и помер, потому что время пришло. Но качество жизни при этом улучшается!

- Вы как-то сравнили радиопередачу с пластмассовым стаканчиком, которым попользовался и выкинул. Чем тогда объясняется выпуск ваших "Рок-Посевов" не на аудио-носителях, а в бумажной версии?

- Так получилось, что наш пластмассовый стаканчик превратился в некое стекло. История начинается с 1992 года, когда во время моего приезда в Санкт-Петербург мои слушатели, моя публика стала мне говорить, что хорошо бы выпустить книгу. Я был уверен, что радиопередача на бумагу не ляжет, слишком все это легко, но потом родилась такая концепция, что автор набирает книжку сам, расставит все картинки, все примечания, мелкие размышления на полях. Таким образом, общение автора с читателем получается как бы по радио, но только на бумаге, потому что между ними (автором и читателем) - только печатный станок. Эта идея как-то прижилась, начала развиваться, тиражом 10 000 экземпляров продался первый том "Рок-Посевов", причем без особой дистрибьюции, стараниями двух-трех человек. Второй том вышел несколько месяцев назад, тоже неплохо продается, и уже принялся за третий.

- То есть серия будет продолжаться?

- Да, конечно, потому что все время что-то печется и куется. Еще несколько томов выйдет, так что будет полное собрание сочинений.

- Нельзя не вспомнить еще одно ваше полиграфическое детище, канувший в неизвестность журнал "О!". Как появился этот проект, какие цели он преследовал, и чем все это закончилось?

- Скажу сразу, что у меня никаких наполеоновских планов не было, все получилось как-то само собой. Несколько русских журналистов, фотографов стали ко мне приставать: давайте, мол, сделаем журнал (как я потом понял, им просто на концерты хотелось ходить бесплатно). Тогда я сел и подумал, что если мы своими силами журнал не начнем делать, тогда этим делом займутся другие люди, может быть, менее знающие, менее подготовленные. Короче, после долгих размышлений собралась группа людей, объединенных, как нам казалось, очень своевременной идеей - создать музыкальный журнал, которы бы для всей России представил бы все происходящее на Западе в едином пакете. И по концертам, и по пластинкам, и по книгам, и по фильмам, и так далее. И вот эта веселая группа единомышленников принялась за работу. Сняли помещение, компьютеров там всяких понаставили, я все свои финансы наскреб, поназанимал, что не хватало...

- Это все в Англии происходило?

- Да, это было в Лондоне, нас было человек восемь. Но рекламу собирали в России, звонили туда. Первый номер, пробный тираж 5000 экземпляров, разошелся целиком, второй тоже пошел хорошо. Но проблема была в чем: тогда, в 95-м году, в России не только не было никакой дистрибьюции, но не было даже организации, которая могла бы грамотно это дело на себя взять. У нас, правда, был официальный контракт с "Аргументами и Фактами", но помимо нас они распространяли еще пару сотен изданий, и там был такой беспорядок и хаос, то концов совершенно не найти. Еще момент: проплата от дистрибьюторов занимала очень много времени - от двух до трех месяцев, мы же здесь должны были платить своим поставщикам и печатникам в срок две недели-месяц. Поэтому возникло несоответствие в прокачивании денег, и от этого денежного потока мы стали попросту отставать. Пришлось взять английских партнеров, которые владеют десятком-другим печатных предприятий. Это было нашей ошибкой, поскольку они оказались империалистическими акулами, сразу начали лезть в наши дела, забрали пакет акций. В общем, устроили совершенно жуткую жизнь, начали эксплуатировать нас на каких-то халтурах, которые брали со стороны. Люди такие, что, как говорится, из камня слезу выжмут, и обстановка стала невозможной именно по этой причине - здесь не то что деньги, здесь нужно было ноги уносить, потому что люди очень агрессивные, с легкостью подают в суд, любят садиться на это дело досконально. В результате я журнал свернул, чтобы как-то из этого дела выбраться. Три номера вышло, четвертый был уже в пленках, а пятый был в компьютерах. Обидно, конечно, потому что реклама для пятого номера была уже собрана целиком, уже выходили "в ноль", начинали потихоньку зарабатывать. Но с другой стороны, оглядываясь назад, я даже с облегчением вздыхаю, потому что эта работа для меня была совершенно каторжной. Я работал с 10 утра до 10 вечера, должен был ежемесячно читать эти 100000 слов, доставать эти 300 картинок, следить за всем этим технологическим процессом, проверять все по три раза и т.д., и т.п. Плюс, на мне еще лежало все это финансовое бремя. Не знаю, правда, насколько журнал умер, потому что разговоры о его воссоздании ведутся регулярно, причем совершенно разными людьми.

- Сева, давайте, наконец, поговорим непосредственно о музыке, и сменить тему я как раз хочу вопросом о журнале, только другом - хорошо известном вам британском еженедельником "Kerrang!". В последние несколько лет это некогда ведущее и авторитетнейшее рок-издание представляет из себя нечто совершенно непонятное и рассказывает на своих страницах о каких-то безумных группах, неизвестных, похоже, никому, кроме самих авторов этого журнала. Неужели "Kerrang!" по-прежнему отражает события, происходящие на английской сцене?

- Я его ("Kerrang!") уже давно не покупаю, и делаю это именно по этой причине. Мне кажется, что в последнее время эти люди пытаются задобрить более широкую прослойку населения, в результате чего потеряли всех своих читателей. "Kerrang!" стал какой-то пузырчатый, поверхностный, и читать там стало действительно нечего.

- То есть вы хотите сказать, что "более широкие слои населения" поголовно слушают группы типа Korn или Bush?

- Нет, нет, мне кажется, что у них (у журнала) просто общее направление стало более популистским. А что касается металлической музыки, то с этим жанром в Англии дело сейчас обстоит неважно. У этой музыки есть своя клубная аудитория, люди приезжают на разные фестивали, но их не так много. Тот же "Kerrang!" раньше распространялся тиражом 80 000 экземпляров, а сейчас - меньше 30 000. Правда, этого достаточно, чтобы он продолжал существовать и выживать, потому что многие другие английские журналы сейчас закрываются. В связи с очередным издательским проектом я обращался в разные журналы, потому что издатели хотели купить лицензию и, таким образом, возродить наш "О!". Так вот, я позвонил в журнал "Vox", а они мне и говорят: "А вы держите в руках последний номер, июньский. И журнал мы уже закрыли". Так что даже такие элитные издания, и те терпят крах. "Kerrang!" же живет, и остается пожелать ему долгих лет.

- А что Сева Новгородцев сам читает, слушает и смотрит не для профессиональной необходимости, а чисто для себя?

- Для себя я покупаю большие книжки, биографии разных музыкантов, групп. Сейчас много издается такой литературы, где истории музыкантов даются глубоко, со вспашкой, написанной очень интересным языком. Последнее, что я читал для себя, - это биография Стэна Гетца, джазового саксофониста. Это мне интересно, потому что это музыка моей молодости. Его творчество я знаю очень хорошо, поэтому в процессе чтения такой книги выясняются некоторые интересные подробности. Например, я узнал, что родители этого знаменитого американского лирического саксофониста детьми выехали из Киева, это была семья Гетцовичей. Они уезжали от погромов. Таким образом в третьем поколении уезжавшие от погромов украинские евреи дали современных классиков джаза. Так что я подумал: что не было бы "черной сотни", не было бы у нас и Стэна Гетца.

- Раз уж мы заговорили об эмиграции, правда ли, что вы уехали из России чисто из азарта?

- Да, типа такого. Мои две карьеры, две мои профессии - морская и музыкальная - как бы подошли к концу. Музыкальная, потому что в 70-е годы если ты становился популярным, ты приближался к верхам культурной прослойки, и там уже начинались всякие мерзости: интриги, топление друг друга. И потом, мы работали в идеологически опасной зоне, потому что это был нарождающийся жанр - вокально-инструментальный, какой-то фольк-поп-рок, и на нас давили со всех сторон. В общем, у меня была масса неприятностей с этим, и в конце концов однажды я потерпел в этих интригах мелкое поражение. С Сахалина на нас пришла большая "телега", мне с руководством ансамбля пришлось уйти, я начал постепенно отдаляться от этого, пока совсем не забросил свою профессиональную деятельность. Тогда мне было тридцать с небольшим лет, и в конце концов, когда меня уговорили ехать, я подумал: "Да и хрен с ним, здесь-то все уже кончилось. Ну, поедем. Как бы то ни было, все равно уже хуже не будет". И я поехал просто из поисков приключений и из азарта. Я смотрел на жизнь, как на разворачивающийся роман, - вот, перелистну страницу, что-нибудь получится. И вот с таким позитивным отношением что-то от этой интриги получил.

- И даже машина вам попалась с номером "DJ"...

- (Cмеется) Да, Италия... Это было замечательное время, очень романтическая пора. Бедная, но полная восторга.


Как мы и обещали, в гостях у нас по-прежнему находится легендарный ведущий ВВС Сева Новгородцев, с которым ваш покорный слуга продолжает беседовать о жизни, о музыке и о нем самом. В прошлый раз мы остановились на той главе Севиной биографии, когда он решил попытать счастья за границей и навсегда покинул Россию. Однако прежде чем его знаменитое распевное: "Сева Новгородцев, Лондон, Би-Би-Си" раздалось в эфире (впервые это было 9 июня 1977 года), нашему герою пришлось испытать немало приключений.

История о том, как я оказался на ВВС, довольно мистическая. Наверное, поэтому я всегда и относился к своей работе чрезвычайно серьезно и ответственно, потому что не я эту работу выбрал, и даже не она меня, думаю, что сам Господь сподобил меня на это! После России я оказался в Италии, и первое, что я там сделал - купил дешевый автомобиль, "жучок" "Volkswagen". Машину мне продали голландские студенты, закончившие свое путешествие по Европе, и номер соответственно у нее тоже был голландский, из двух букв. Через несколько месяцев меня определили в Канаду, в городок Эдмонтон, где я, может быть, сейчас бы и загнивал каким-нибудь старшим клерком по продаже экскаваторов. Но вот однажды, когда мы с сыном играли в футбол рядом с домом, меня окликают: "Сева, что ты тут делаешь?" Я оглядываюсь, стоит в драповом белом пальто джентльмен явно откуда-то из Европы. Оказалось, это из Англии приехал некто Алексей Леонидов, ведущий джазовой программы на русской службе ВВС, а меня он хорошо знал как джазового музыканта , на наши концерты ходил и на фестивалях присутствовал. Так вот, когда я ему рассказал про Канаду, куда я собирался, не имея ни малейшего представления о том, чем я там буду заниматься, он вдруг говорит: "А давай к нам, на ВВС". И через несколько дней после экзаменов я получил контракт на pa6oтy. Но вот загвоздка: как пересечь границу? Ведь по закону мне полагалось выезжать с документами той страны, которая меня приняла. Я пошел в итальянское полицейское управление, отстоял длинную очередь, предъявив все документы, сел с клерком заполнять мои бумаги. Мы жили на улице имени Умберто Каньи, который был когда-то итальянским адмиралом, личностью в их истории популярной, поэтому в его честь названы улицы в разных городах. Дальше у нас происходит следующий диалог:

- Адрессо?

- Виа Умберто Каньи.

- Я тоже живу на Умберто Каньи, дом?

- 21.

- У меня тоже 21-й!

Он живет в другом городе - знаете, как улица Ленина, 8 - это может быть и в Краснодаре, и в Красноярске, и где угодно. Потом дошла очередь до семьи: "Дети есть?" А я был тогда женат на татарке, и сын у нас с татарским именем Ринат. Он говорит: "Ренато! И я тоже Ренато!" А заполнив документы, он мне сказал: "сеттимана проссима", то есть, зайдите через неделю. И тут началось! Я был в совершенно идиотском положении, потому что мы сидели на пособии, денег не было, про быт я вообще молчу. А чиновники итальянские только и твердили: "сеттимана проссима", да "сеттимана проссима". После нескольких месяцев ожидания я оказываюсь рядом с молодым американцем своего возраста в одной очереди. Он увидел, что я читаю книгу на английском языке (это у меня еще с России была такая привычка), и говорит: "У меня есть четыре научно-популярных фильма, которые дублированы на русский язык. Все равно эмигранты по вечерам толкутся у почты - давайте повесим объявление, покажем фильмы, я им про Библию расскажу, а ты переведешь," - он оказался американским священником по имени Джоэль. Пришла только жена и пара соседей, мы им все объяснили, дали по Библии, а когда прошел слух, что Библии на халяву раздают, народ потянулся. Я с этим Джоэлем должен был все время выступать, переводить его божественные речи. Я сам стал Библию читать, чтобы грамотно словами пользоваться, и чувствую, у меня начинается какой-то сдвиг. Так прошло где-то полгода, уже чувствую, что никогда мне из этой Италии не уехать. Тут и Джоэля попросил, чтобы покрестил меня, что он устроил с пышностью - в центре Рима, в старинной церкви, в мраморной купели. Оттуда мы приехали домой, а через неделю мне нужно было ехать в квестуру. Приезжаю я туда и попадаю - что бы вы думали - к тому клерку, с которым я самый первый раз разговаривал! И он, глядя на меня говорит: "Сеттимана проссима". Потом смотрит на меня еще раз и говорит: "Виа Умберто Каньи? 21? Филио Ренато?", залезает в ящик, уже лежит готовая моя папка. На ней он написал большими буквами "Срочно!", и я уезжаю буквально через две недели! Так вот, возвращаюсь к тому моменту, когда я не знал, куда я еду и что там буду делать. На той моей голландской машине первые буквы на номере были "DJ"! Вот вам божественный юмор, вот вам предначертание.

- Остальное, как говорится, уже история, так что вернемся в наши дни. Сева, когда вы приезжаете в Россию, а в последнее время это случается регулярно, общаетесь ли вы с кем-то помимо деловых контактов - старые друзья, родственники?

- У меня есть друзья из училища, но я с ними не общаюсь, потому что это для меня как бы три жизни назад. Я просто не знаю, о чем с ними разговаривать. С музыкантами встречаюсь, если предоставляется возможность. Но когда я приезжаю в Россию - обычно с рекламной целью или что-то там продвигать надо, - у меня чередой идут интервью, съемки, поэтому все дни в сплошной беготне, Фигаро там, Фигаро здесь. Я, конечно, понимаю, что пришло время яблоки собирать, поэтому сидеть здесь сложа руки уже нет смысла.

- С какой целью вы приезжали последний раз, в мае этого года?

- Это был день радио, где я вручал награду лучшему ди-джею. Организаторы праздника попросили, чтобы я приехал. В первый день я с одним из моих коллег вышел и представил ВВС, что такая станция еще существует, а на следующий день меня попросили вручить одну из премий. Вручал я, за мной стоял какой-то светлейший князь из дворянского общества - такая вот публика, собрали таких фишек со всех сторон. Интересно было со светлейшими князьями рядом постоять, потому что они все такие в расшитых костюмах елочного вида, благородные беседы. Приятно с новой аристократией рядом плечьми потереться (смеется).

- Подозреваю, что во время визита Чака Берри в Москву вы выступали не только в роли конферансье...

- Нет, там я был как раз именно в этом качестве. Было интересно, что из этого получится, но такими проектами я больше заниматься не буду.

- Когда вы все успеваете делать?!

- Я с утра встаю и начинаю что-то делать (смеется). Моя рабочая жизнь идет в собственном ритме. Вот что мне удалось в жизни добиться, это как в 84-м году я ушел из штата ВВС во внештатники, так до сих пор работаю в режиме, как когда был музыкантом. Музыканта никто никуда не гонит, он с утра встал - знает, что надо позаниматься, берет свою дудку или гитару и начинает заниматься часа три-четыре, в общем, сколько ему нужно. Потом он едет на какую-нибудь репетицию, затем на концерт, но он занимается тем, что он хочет делать, - это первое, и второе - он занимается в собственном режиме. Если у него голова болит или руку свело, он сядет передохнет. И вот так я свою жизнь организовал, поэтому какого-то немедленного конца нет, на пенсию с такой работы никто не уходит.

- Но хотя вы и внештатный сотрудник ВВС, вы должны еженедельно записывать по одному "Рок-Посеву" и "Сева-Обороту"...

- Совершенно верно. Кроме того, я еще записываю передачу на радио "Классика". Сижу за книжками, заказываю время от времени какие-то статьи, пятое-десятое, в общем, так весь день и проходит. Потом у меня масса мелких деловых проектов - нужно долги за журнал отдавать. Поэтому я из-за невозможности отдавать зарплату изучил биржевое дело и разработал свою, довольно удачную систему. Правда, этим приходится заниматься по ночам, потому что все это делается через Интернет. Так что жизнь разнообразна и интересна.

- А консультациями для кино вы все еще занимаетесь?

- Нет, это, слава богу, кончилось. Дело в том, что после примерно 92-го года открылись границы, и теперь, если американцам или англичанам нужно снимать кино про Россию, они туда и едут снимать. Раньше мы им на экране воссоздавали Россию, но она была все же не настоящая, а фальшивая. Скажем, если нужны были избы, ехали в Финляндию или в Канаду, если снег - в Исландию, и так далее. И работа эта была очень тяжкая, потому что нужно было постоянно стоять рядом с режиссером, а в кино стандартный рабочий день - 10 часов, а если свет хороший или еще что-то - то все 14, а если нужно что-то там сделать - 16.

- И насколько у них самих сейчас получается воссоздавать Россию?

- А сейчас ее воссоздавать не нужно. Скажем, серия про Джеймса Бонда, где он в Петербурге, снималась действительно в городе на Неве. В России сейчас масса консультативных и посреднических фирм, которые сами делают картины и подрабатывают тем, что устраивают западным продюсерам все, что им надо. Это дело вышло на совершенно другой уровень, этим профессионально занимаются большие группы людей, и наши потуги уже ушли в историю.

- А как поживает небезызвестный синдикат НОРИС?

- НОРИС превратился в издательство "СКиТ", которое издает "Рок-Посевы" и, кроме того, занимается распространением редких рок-изданий, которые импортируют прямо из Лондона. Их директор регулярно приезжает сюда и увозит домой чемоданы книг.

- Давайте снова вернемся к музыке и поговорим о том, что же происходит сейчас в этом мире, в частности в Англии, глазами человека не только постоянно там проживающего, но и сделавшего эти наблюдения своей профессией. Что бы вы могли отметить в музыке за последние, скажем, лет десять?

- По работе я слушаю все, что только появляется. В поп-музыке есть новые яркие имена, в роке - не знаю, меня не особенно вдохновляет эта штука. Все наши местные знаменитости типа Manic Street Preachers, Pulp и прочая, душу мою не задевают и не греют совершенно. Но суждения свои я оставляю при себе, потому что была бы моя воля, я бы эти группы, конечно, не слушал. Приходится судить об этом в своих передачах как можно объективнее. Впрочем, для меня показатели другие: если вся страна слушает, до я должен довести до сведения России, что слушает Англия. А уж надо ли это России или нет, это уж она сама для себя решит и пойдет своим историческим путем. Но мне кажется, что уже наметилась развилка дорог, после которой Россия не будет больше следовать западным путем, у этой страны начинается своя музыкальная история. Кому она нравится, а кому нет - это уже совсем другая история. Есть свои артисты, свой жанр, свои пути... Западный элемент, конечно, останется, но его будет не так много, это уже сейчас очевидно.

Но, не надо забывать, что и исторически сам жанр рока свою основную энергетику уже утерял. Он, конечно, не умрет, как не умерла классика, но это перестает уже быть той ведущей взрывной силой. Кроме того, раньше рок был музыкой протеста и подрыва, а сейчас протесту и подрыву в школе учат. Революционеров учат прямо в классе, а когда это приходит от учителя, революции уже делать никому не охота, это уже скучно. Таким образом общество все под себя подмяло, все переварило. Нет уже разграничений на отцов и детей, поскольку дети сейчас часто прогрессивнее своих отцов - отцы курят марихуану, а дети нет, отцы носят патлы, а дети аккуратно подстрижены и умыты, и так далее. Все перемешалось.

- Сева, а вы по прежнему игнорируете по большому счету американскую и европейскую музыку?

- Европу игнорирую совершенно твердо, потому что там, кроме Германии, нигде ничего не происходит. Так, Италия и Франция в музыкальном плане страны абсолютно ущербные. Я недавно во Франции был, на лыжах катался, и там кроме местного радио ничего было не поймать. Я слушал все эти местные станции и придумал для себя термин - "пошлятинА", ударение на последний слог по французскому образцу. Потому что я себе не представляю, как страна, очень тонкая, продвинутая, понимающая искусство как никто другой, создавшая несравненную архитектуру, кулинарию, моду, всяческое элегантство, может слушать ТАКУЮ дребедень четвертого сорта. Все песни сочинены тыканием пальчиком по одним только белым клавишам, ни одного интересного гармонического хода, ни мелодического, все заштамповано, на 120 тактов вперед знаешь, что они там будут петь! В Италии тоже... Ничего, кроме итальянских шансонов, я не знаю. Была там какая-то группа, которая у нас одно время в хит-параде фигурировала, но недолго.

Англия и Америка по-прежнему продолжают оставаться стилеобразующими центрами, и Англия, конечно, в большей степени. Здесь новые идеи ценятся выше, чем профессионализм - в Америке еще нужно уметь играть при этом. Но я могу сказать, что новые английские группы, которые выходят на первые места, как правило существуют уже достаточно долго - 6, 7, 8, иногда даже 10 лет. Так что они проходят свои университеты, набивают руку и шлифуют мастерство непосредственно в работе.

- Раз уж мы обсудили Англию, Америку и Европу, поговорим тогда и о России...

- То, что я слышал в России, - это еще почище Италии! Поскольку музыкальная культура здесь довольно высокая - все когда-то ходили в музыкальную школу или чего-то заканчивали, и знают правила гармонии, предъема и задержания в мелодии, то в российскую поп-музыку чего-то просачивается интересное. Но сам тон музыки пока удручает, нужно ждать, пока сама жизнь станет немножко богаче, интереснее, глубже, тогда изменится и поп-музыка. Поп-музыка, конечно, аппелирует к своей аудитории, то есть к тинейджерам, к молодежи, но молодежь эта пока довольно бездумная. С роком сами знаете, что за ситуация, но я думаю, и это все изменится. Должно произойти наполнение среднего класса, который у нас умный, читающий, слушающий. И наши грядущие группы скромным спросом, но пользуются, и этот спрос ровный. А как будут деньги, так бум будет расти.

Алексей ГЛЕБОВ

<< к списку статей

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024