БИБИСЕВА

17.07.2015



 Осторожно, люди!

После череды неприятностей и неудач я решил поступать по обстоятельствам, плыть под парусом, по «ветру судьбы».

Ветер судьбы дул на Запад. В нашем кооперативном доме два верхних этажа бредили заграницей.

3 августа 1972 года вышел Указ Президиума Верховного Совета «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное жительство за границу, государственных затрат на обучение». За высшее образование надо было отдавать деньги.

Для выпускника МГУ размер компенсации составлял астрономическую 12 200 рублей (при средней зарплате в 130–150 рублей).

Это решение советских властей вызвало волну протестов на Западе. Более двадцати лауреатов Нобелевской премии выступили с публичным заявлением, обвинив советское руководство в «массовых нарушениях прав человека».

Поборы вскоре тихо отменили, но придумали другие ограничения, практически означавшие запрет на эмиграцию.

Отделения виз и регистраций МВД (ОВИРы) могли годами рассматривать заявления. Самая распространенная причина отказа — «доступ к государственным тайнам».

В 1974 году Конгресс США принял поправку конгрессменов Генри Джексона и Чарльза Вэника к закону о торговле США. Поправка ограничивала торговлю со странами социалистического блока, которые препятствовали эмиграции своих граждан.

Действовать она начала 3 января 1975 года. На верхних этажах дома 8 по проспекту Славы эти события живо обсуждали.

«Им хлеб нужен! — с жаром говорил архитектор Шапочкин с 12-го этажа. — Если заграница зерно не продаст, в стране жрать будет нечего! Я думаю, что будут отпускать. Нормальный обмен — евреев на пшеницу!»

Евреи, уже обмененные на пшеницу и считавшие дни до отъезда, иногда появлялись у нас в виде наглядного пособия. Они охотно брали списки желающих для передачи в «Сохнут» или «Хиас».

Эти агентства по иммиграции автоматически высылали по нашим спискам официальные приглашения в Израиль для возвращения на «историческую родину».

Тогда ходил такой анекдот. Два еврея разговаривают, к ним подходит третий и говорит: «Я не знаю, что вы тут
обсуждаете, но ехать надо!»

К лету 1975-го я сдался, махнул рукой — ехать, так ехать, черт с ним. Решил, и как-то интересно стало. Даже Галочка
начала смотреть на меня другими глазами, уже не как на «бывшего», постылого, разведенного, а как на возможного
спутника новой, интересной жизни.

Тут на наших посиделках появился Оська Хорошанский. Оська был еврейским богатырем и по своему характеру мог бы быть героем еще одного анекдота: «Вы слышали, Абрамович умер!» — «Умер-шмумер, лишь бы был здоров!»

Оське некогда было задумываться, углубляться в мелочи, его несла вперед волна ненасытного оптимизма, ожидания приключений, а мозг был занят бесконечными гешефтами и комбинациями.

Оська брался за все. В его трудовой книжке, например, я видел запись «бас-гитарист в ансамбле лилипутов».

Оська с жаром уговаривал, объяснял, обещал все уладить, записал наши данные. Через месяц действительно из
Израиля пришел официальный заказной конверт с разноцветными наклейками и печатями.

В конверте лежали красивые гербовые бумаги — государство Израиль приглашало семью Левенштейнов — Всеволода Борисовича, Фариду Махмудовну (настоящее имя Галочки) и их сына Рината на постоянное местожительство.
 

<< возврат

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024